*в глазах все ярче пляшет полнолунье,
Но - кто из вас мне запретит любить?*
читать дальшеПальцы бежали по гладким клавишам, рассыпая крепкую ритмичную дробь. Ничего, что они выжжены на крышке стола, она помнит чистую гулковатую игру тонов.
Она помнит. Потемки коридоров, сырость подвала, подслеповатый огонь в камине. Она помнит холодную гладь мантии, из складок выпускающей шорох, сухую уверенность свитков, узкую круглую надежность палочки.
- Раз… Два.. еще чуть-чуть.. – в котел сыплются крошки реагента, варево в котле останавливается, они плавают на поверхности, не принятые пока однородной массой. Помешать ложкой – и они тоже тонут, цветные крошки сушеного корня аир.
Она помнит тепло в груди, над желудком, сводящее все внутри сладкой судорогой.
- Не спишь?
Она качает головой, косы нежно щекочут виски и шею. Как же приятно улыбаться потому, что хочется улыбаться.
- Неа.
- Давай неспать вместе?
- Давай.
Она помнит. Когда смотрела в глаза, когда касалась волос. Когда не отдергивала обожженную руку, когда рука ложилась в чужую – родную ладонь, уютно и спокойно.
- Варишь?
- Несплю.
- а что?
Она помнит. Она закрывает высушенные бессонницей глаза, она помнит. Помнит. Еще.. еще чуть-чуть. Прости.
Я слаба. Прости. Я вернусь. Через год. Для тебя.
Люблю
Катя встала из-за стола с нарисованными клавишами. Кто бы мог подумать, что у империус, круцио и авадакедавры может быть одно воплощение.
За что? Что я тебе сделала? Оставь меня. Оставь!
И если это воплощение не перестанет ее мучить – она просто сойдет с ума. Легко. Как шагает с крыши, через ночь, с планшетом и карандашом в руках.
Не надо. Я сама по себе. Не надо. Я не хочу!!!
Забери меня? От него? От его доминирования? Из этого ада? Забери?
Знаешь, каково это – смотреть в глаза человеку и не видеть ничего кроме собственного искаженного лица?...