*не обещаю на этом закончить мусорить Кундерой, однако же

славно, что не мне одному кажется несколько порочным препарировать личную жизнь писателей. Контекст контекстом, но некоторые события требуют длительного осмысления для вскрытия связей с творчеством (а значит, могут быть опущены), а некоторые и вовсе не подлежат упоминанию, ибо есть же границы частной жизни.

А что означает жизнь в эпоху прокуроров? <…>
Я открываю огромный, восьмисотстраничный, том, посвященный Бертольду Брехту. Автор, профессор кафедры сравнительной литературы Университета Мэриленда, в подробностях продемонстрировав всю душевную низость Брехта (скрытый гомосексуализм, эротоманию, эксплуатацию любовниц, которые и являлись настоящими авторами его пьес, симпатию к сталинизму, лживость, жадность, равнодушие), переходит наконец (глава XLV) к телесному, а именно к отвратительному запаху, который автор описывает на протяжении целого абзаца; чтобы подтвердить научную ценность этого обонятельного открытия, в сноске 43 этой главы он указывает, что «благодарит за это тщательное описание женщину, в те времена возглавлявшую фотолабораторию в «Берлинер ансамбль», Веру Теншерт», которая рассказала ему об это «5 июня 1985 года» (то есть, через тридцать лето после того, как вонючку положили в гроб).
Ах, Бертольд, что после тебя останется?
(с)