Рагнарек. Застава солнца.
критика принимается
здесь очень нужна бетаСигрдрива Гуннардоттир вообще никогда не представлялась полным именем: в официальной обстановке называла патроним плюс звание, в неофициальной ограничивалась именем или гипокористикой (Сигга). У нее были ржаво-золотые волосы, известные на всю часть, непослушные и густые, которые так просто в две косы не уберешь, а если и сплетешь, то уже после обеда ходишь с двумя колосками, растрепанными, как два лисьих хвоста. И в узел не спрячешь: с таким пучком ни один берет на голову не натянешь, разве что на самую макушку. Временами (чаще – перед смотрами и парадами) Сигрдрива ненавидела свои волосы.
На неделю перед праздником Йоль исландский, датский, норвежский, финский и карельский корпуса объединили, и те, кто еще не был знаком, осторожно восполняли пробелы. Сигрдрива ожидаемо попала в патруль к Хьордис и Бьярте, старым друзьям еще по тем веселым временам, когда оружие выдавали не только для протокольного соответствия форме, а гильзы патронов наливали солнцем по самую рисочку. И лезвия тогда умели точить северным ветром, и тугие косы были суровой необходимостью. Сигрдрива в отчаянии отбросила расческу на ровное гладкое покрывало, резко затянула резинкой хвост на уровне плеч. Надвинула на уши берет, одним движением скосив на правую сторону, чтобы кокарда стояла прямо.
- Скууучно.
Бьярте Нордрум положил на парапет подбородок, как собака в сильную жару. От неодолимой апатии ему было лень даже опустить веки. Винтовка стояла рядом, зажатая между стеной и его костлявым коленом. Между тем на площадке было прохладно, ветерок заставлял Хьордис Хагга все время двигаться, отмеряя шагами периметр, чтобы не замерзнуть.
- Теплой весны, - поприветствовала Сигрдрива, махнув ребром ладони по виску.
- Теплой, - отозвалась Хьордис, вытягиваясь в «смирно» - больше чтобы напрячь мышцы всего тела и согреться, чем для соблюдения параграфов Устава.
- Теплой, - подал голос Бьярте, ровно так, чтобы отчетливо прозвучало «Скууучно».
- Какие новости?
Лейтенант отвернулся. Тратить еще силы на эту дурочку исландскую, которая элементарных вещей не понимает, что «скуууучно» означает отсутствие новостей, полное и категорическое.
- Кто у нас четвертый?
Сигрдрива повела плечом в жестком серо-зеленом погоне.
- Обещали Яниса Илмари, но карелы только вечером прибудут.
- Значит, пока втроем.
- Ага.
Серое слепое солнце безжалостно отражалось от всех поверхностей. Трое часовых кожей чувствовали, как истончаются границы миров. До Йоля еще целая неделя.
Красно-черные огни появились на небе плотным пучком и продержались около пяти с половиной минут, прежде чем снова исчезнуть в густой черноте вечернего неба. Хьордис щелкнула клапаном хронометра, четко произнесла время. Сигрдрива занесла значение в таблицу флюоресцентным карандашом. Бьярте отлепил подбородок от серого отшлифованного камня.
- Все? Теперь домой, девы бури мечей?
- Тебя совсем не беспокоят ни близость Лингви, ни близость Йоля, - заметила Сигрдрива, просматривая записи.
- До Лингви три рёста, до Йоля целая неделя, - ответил ей Бьярте и встряхнул затекшими ногами: сначала левой, потом правой.
- Неделя, а они, - исландка кивнула в ту сторону неба, где показывались огоньки, - ведут себя, как будто праздник завтра!
- Даа нееет, - Бьярте взял автомат за концы на вытянутых руках, потянулся, прогибаясь в спине, наклонился вбок, снова назад. Камуфляжная куртка приподнялась, стал виден широкий кожаный ремень с прицепленными к нему штык-ножом и флягой.
- Так, ну хватит, - от подзатыльника Хьордис он поперхнулся воздухом, упал вперед, в последний момент успев перемесить центр тяжести. – Подбирай сопли и марш в казарму. Я дождусь разводящего.
- А мы разве?... – вот теперь Сигрдрива действительно удивилась.
- Повторяю для не-местных: а вы – марш в казарму!
Хьордис Хагге всегда была внушительной женщиной с глубоким поставленным голосом, родным братом голосу прибоя в фьорде. Сигрдрива забыла о том, что равна ей по званию и имеет право спорить.
- Есть! – салютовала она, подобрала планшет, четким шагом направилась к лестнице.
- Разрешите покинуть пост? – тело у Бьярте настолько затекло, что стоять ровно он не мог, приходилось переносить вес с ноги на ногу и чуть-чуть поворачиваться в пояснице. Все время.
- Ты ждешь, что я повторю в третий раз? – пропастью повеяло от фразы.
- Ну ладно, ладно, я ушел уже! – он слинял, подняв ладони, запинаясь о повисший на сгибе локтя автомат. - Чего так взъерепенилась?
Хьордис проводила его взглядом тяжелым и темным, как льды Йотунхейма.
Однако в казарму Бьярте и Сигрдрива без нее не пошли, остались дожидаться на маленькой квадратной площадке второго уровня, окруженной с четырех сторон стенами, откуда видна была только макушка Хьордис и, наконец, разводящего.
- Один, без караула, - они опирались лопатками о стену, чтобы не мешать проходящим с и на посты часовым, переговаривались на грани шепота. – С тех пор, когда я последний раз была на Северном Пути, что-то объективно сменилось в Митгарде?
- Не без этого. Но если мое мнение тебе интересно, меня о новых порядках смены постов никто не уведомлял.
- Уверена, это произошло только потому, что у них закончился надушенный пергамент с золотым тиснением.
- Непростительное упущение.
Форт был окутан мягкой сетью звуков – негромких шагов, разговоров, шарканьем одежды и ремней оружия, пронзенной единичными резкими выкриками – вместе составляющей пятнистую материю фона, в который нежно вплетался звон далеких замерзших звезд. Синевато-белые электрические фонари выливали пересекающиеся широкие круги света, в которых до боли в глазах прочерчивались чернильно-синим тени вроде щелей между камнями. Человек, стоящий спиной к такому свету, становился безликим черным силуэтом, стоящий лицом – незнакомцем с неузнаваемыми чертами. Флаги с внешней стороны стены казались бесформенными пятнами, не имеющими измерений.
Один за другим, каждый раз с разным интервалом, менялись солдаты на постах маленького форта. Финско-норвежское звено во главе с Уле Бьорндаленом (квадратный накрахмаленный верх серой форменной кепки, гладко выбритый затылок) наконец заступило на смену Хьордис, которая вместе с разводящим подошла к ступеням.
- Внимание! – Сигрдрива и Бьярте пружинисто отлепились от стены, норвежец перехватил ремень автомата с кисти на плечо.