Даяна и сказки. зарисовко, наверное, надо доделать- Папа, а ты любишь маму?
Фюрер замер с ложкой во рту. Медленно облизал ее, положил рядом с креманкой. Бросил взгляд а Кимбли. Тот невозмутимо пожал плечами, не отрываясь от своего мороженного. Все дети задают такой вопрос, и еще кучу других, куда меняя приятных.
- Люблю, конечно, ягодка.
- А когда она умрет, ты женишься на другой, которая приведет в дом свою дочку, а меня…. – девочка оглянулась на сестру. Та завесила глаза челкой. Этот детский треп ее не касался. - … а нас с Инной заставит убираться, стирать, кормить живность и прислуживать им?
Следующий взгляд, которым фюрер одарил Кимбли, колебался уже между удивлением и неудовольствием. Ближе к гневной стороне последнего.
- Мы Золушку вчера читали, - бывший уголовник, государственный алхимик и поборник сил Зла старательно демонстрировал, что у его педагогического таланта сейчас перерыв на десерт. В конце концов, кто из них отец?
- Золушку, значит.
- Да, папа. А принц, который возьмет меня замуж, будет из Аэруго? Он ведь пригласит нас на бал?
- Ягодка, давай ты сейчас умоешься, мы достанем карту и посмотрим варианты, хорошо? Мы ведь можем обойтись без всех этих, - он помахал рукой, - предварительных этапов?
- … убираться и стирать тебя можно и без новой мамы заставить, - мрачная Инна с недоброй улыбкой выставила перед маленькой свою грязную креманку. Даяна подняла на нее большие удивленные глаза. Страдать от притеснений – это одно, а вот посуду мыть, да еще и самой..
- Да, папа, уже бегу! – крикнула она из коридора.
- Давайте вы в следующий раз «Спящую Красавицу» почитаете?
- А мы читали. Пока вас не было. Она почти сутки пролежала, не шевелясь, ожидала принца. Кстати, мне пришлось быть феей!
- Я думаю, тебе понравилось.
- Да лишь бы до «Русалочки» не добрались….
- ДА!!! Никакой русалочки, слышишь, ты?!
- Я понял, понял, не совсем без башки! «Блич» можно?
- НЕТ!!!!
- Вот что ты так нервничаешь. Ребенок растет, развивается, воображение ищет выхода.
- Просто проследи, чтобы с моей дочерью ничего не случилось, - медленно и веско произнес фюрер.
Он положил ложечку в креманку, забрал свою и Даянкину посуду. Он вышел, уверенной величественной походкой главы государства. За ним было последнее слово, он видел все и все контролировал.
- Доо, а когда девочка вырастет и станет великой, кто вспомнит Кимбли? Нет, Кимбли вспоминают, только когда девочка косячит. Я закурю, ты не против?
Инна равнодушно пожала плечами.